I am a lot of things, but mostly myself.
Капли росы медленно убегают, повинуясь движению моих пальцев. Сидеть в мокрой и прохладной траве (особенно после заката) - решение не самое лучшее, но меня сейчас это волнует довольно мало. Есть просто состояние, в которое я погрузилась сполна и которое диктует мне свои правила игры, непохожие на общепринятые нормы рассудка или благопристойности.
Я просто слежу за отсветами фонарей в тоненьких струйках воды, стекающим вниз по листьям и траве, устремляя вслед за ними свои мысли. Куда-то вглубь и к центру Земли. Наверное, таким образом мне хочется найти какую-то устойчивую связь, опору и незыблемую величину. Потерявшись во времени и пространстве, непременно чувствуешь необходимость ухватиться хоть за что-то - за последнюю соломинку, за травинку, мокрую от росы, а потому скользкую и ненадёжную, но всё же... Это больше, чем ничего.
Мне в голову пришла мысль, что, на самом деле, люди очень похожи на воздушные шары или дирижабли. Их связывает с землёй и повседневностью множество самых разных нитей - прочных и тонких, ярких и напоминающих затёртые корабельные швартовы. В своём стремлении освободиться от оков мы робко или отчаянно рубим эти связи, чтобы хоть на минуту почувствовать лёгкое головокружение от полёта. Но в один прекрасный момент, слишком увлекшись работой топором, мы обрубаем последнюю нить и... взлетаем ввысь. Именно в этот момент к нам неожиданно приходит осознание, что мы понятия не имеем, как управлять своим шаром в полёте. Пока хоть один трос связывал нас с землёй, мы могли планировать в воздухе, качаться на ветру, ощущать порывы и приливы свободы и вдохновения. А теперь нам остаётся страх и неизведанное. Это тот самый момент, когда ты высовываешься из своего воздушного шара в отчаянной попытке ухватиться хотя бы за траву, только чтобы не потерять из виду землю, чтобы сохранить ориентиры и связь с внешним миром. Хочется, чтобы эта травинка оказалась древним растением, корни которого уходят далеко в глубь земли и которые способны удержать тебя, сохранить хрупкий баланс. Но руки непременно скользят, потому что трава мокра от росы или недавнего дождя. Листики клевера один за одним со щелчком рвутся, оставаясь в руке. Последняя надежда потеряна. Шар взмывает в небо.
И ведь я определённо лечу - меня бросает из стороны в сторону, мысли находятся где угодно, только не здесь, а пальцы уже столь рассеяны, что даже не пытаются ухватиться за скользкие травинки, потому что они знают исход.
Можно бояться этого путешествия в небо, а можно принять его как данность - в конце концов, мы сами рубили канаты, внутренне осознавая, что когда-нибудь их не останется вовсе, а за этим нас ждёт удивительное и полностью непредсказуемое путешествие. Может зря мы думаем (я думаю), что не готовы (не готова) к нему? Знали ли руки, что делали или не ведали, что творят?
Я просто слежу за отсветами фонарей в тоненьких струйках воды, стекающим вниз по листьям и траве, устремляя вслед за ними свои мысли. Куда-то вглубь и к центру Земли. Наверное, таким образом мне хочется найти какую-то устойчивую связь, опору и незыблемую величину. Потерявшись во времени и пространстве, непременно чувствуешь необходимость ухватиться хоть за что-то - за последнюю соломинку, за травинку, мокрую от росы, а потому скользкую и ненадёжную, но всё же... Это больше, чем ничего.
Мне в голову пришла мысль, что, на самом деле, люди очень похожи на воздушные шары или дирижабли. Их связывает с землёй и повседневностью множество самых разных нитей - прочных и тонких, ярких и напоминающих затёртые корабельные швартовы. В своём стремлении освободиться от оков мы робко или отчаянно рубим эти связи, чтобы хоть на минуту почувствовать лёгкое головокружение от полёта. Но в один прекрасный момент, слишком увлекшись работой топором, мы обрубаем последнюю нить и... взлетаем ввысь. Именно в этот момент к нам неожиданно приходит осознание, что мы понятия не имеем, как управлять своим шаром в полёте. Пока хоть один трос связывал нас с землёй, мы могли планировать в воздухе, качаться на ветру, ощущать порывы и приливы свободы и вдохновения. А теперь нам остаётся страх и неизведанное. Это тот самый момент, когда ты высовываешься из своего воздушного шара в отчаянной попытке ухватиться хотя бы за траву, только чтобы не потерять из виду землю, чтобы сохранить ориентиры и связь с внешним миром. Хочется, чтобы эта травинка оказалась древним растением, корни которого уходят далеко в глубь земли и которые способны удержать тебя, сохранить хрупкий баланс. Но руки непременно скользят, потому что трава мокра от росы или недавнего дождя. Листики клевера один за одним со щелчком рвутся, оставаясь в руке. Последняя надежда потеряна. Шар взмывает в небо.
И ведь я определённо лечу - меня бросает из стороны в сторону, мысли находятся где угодно, только не здесь, а пальцы уже столь рассеяны, что даже не пытаются ухватиться за скользкие травинки, потому что они знают исход.
Можно бояться этого путешествия в небо, а можно принять его как данность - в конце концов, мы сами рубили канаты, внутренне осознавая, что когда-нибудь их не останется вовсе, а за этим нас ждёт удивительное и полностью непредсказуемое путешествие. Может зря мы думаем (я думаю), что не готовы (не готова) к нему? Знали ли руки, что делали или не ведали, что творят?