I am a lot of things, but mostly myself.
... В тот день шёл дождь. Вернее, не с самого утра шёл, а пошёл уже днём, когда я вышла из метро. У меня не было с собой зонта (или наоборот был?). А мы шли и почему-то говорили про снег и сугробы. Какая глупость, правда? Помнишь?
... Я не помню, какая погода была в тот день. Я ехала из универа (почему из универа?), в наушниках была Аврил, а в голове мысль, что сейчас случится вот-вот что-то важное. Я бодрым шагом, красивая такая, вошла внутрь и поздоровалась.
В тот вечер, в один-единственный вечер, проигрался весь сценарий на будущее. Не буквально, а метафорически, конечно, и всё же. Но тогда мы не могли оценить, не могли распознать предсказания, которое сделали сами себе. Всё, что произошло после, — просто опера после прочтения либретто. Иногда даже, обдумывая это, удивляюсь, как всё ладно и по сценарию сложилось. Но это — пьеса с открытым финалом.
... Я не помню, какая погода была в тот день. Я ехала из универа (почему из универа?), в наушниках была Аврил, а в голове мысль, что сейчас случится вот-вот что-то важное. Я бодрым шагом, красивая такая, вошла внутрь и поздоровалась.
В тот вечер, в один-единственный вечер, проигрался весь сценарий на будущее. Не буквально, а метафорически, конечно, и всё же. Но тогда мы не могли оценить, не могли распознать предсказания, которое сделали сами себе. Всё, что произошло после, — просто опера после прочтения либретто. Иногда даже, обдумывая это, удивляюсь, как всё ладно и по сценарию сложилось. Но это — пьеса с открытым финалом.