В моих закрытых глазах отражается небо, бледно-голубое, с длинными полосами облаков. В зрачках плещется беспокойное море, которое находится за тысячи километров от меня. Стук сердца заглушает внешние звуки.
Если я открою глаза, то увижу дорогу и потоки машин, склады и заводы за слегка загрязнённым окном. Если я раскрою уши, то услышу слова, которые когда-то назначались мне судьбой, но потом я выбрала иной путь. И я... не жалею?
В словах всегда есть смысл, даже если их произносит дурак и глупец. А моё море и небо имеют не только смысл, но ещё и душу, которую нельзя выпустить наружу и невозможно удержать внутри. Это просторы, которых так не хватает в тесных городах, даже в самых лучших, самых сказочных, самых любимых. Просторы манят, а верёвки не пускают.
В этот раз я снова не смогла, не успела, не дотянулась. Увы - мне досталось слишком слабое тело и податливый дух. Но и тебе не повезло, и с каждым разом везёт всё меньше. Наверное, ты уже поняла, что рано или поздно я всё равно тебя поймаю. И, несмотря на это, выскользнула из рук, едва почувствовав прикосновение (ещё даже не вцепившихся в тебя) таких знакомых до дрожи рук. В этот раз нам понадобилось довольно много времени, чтобы встретиться. Бывало больше, бывало и меньше. Ты даже успела обогнать меня возрастом - вот во что могут вылиться несколько секунд размышлений, куда нырнуть. Эти мелочи, конечно же, не ввели меня в заблуждение, да и ты понимала, что меня этим не обмануть, хотя мне и понадобилось время, чтобы тебя узнать.
Я не скучаю, потому что знаю, что мы ещё встретимся, не раз и не два. Меня беспокоит, что ты стала проникать в мои сны и миры. Что бы ты ни хотела этим сказать, я не понимаю. Я видела только пламя, которое яростно сжигало то, что мне нужно успеть уберечь, пока не стало слишком поздно. Мне, конечно, помогли - и, разумеется, я за это благодарна, хотя и знала, что так и должно быть. Все мы слишком связаны и перепутаны, чтобы не сталкиваться раз за разом.
Небо и море в моих глазах волнуются и живут своей жизнью. Они продолжают напоминать мне в моей повседневности о том, о чём забывать нельзя. О том, что отпечатано на сердце глубоким швом и не видно снаружи. Хотела ли бы я овободиться от этого и просто бесконечно плыть и плыть, без путей и ориентиров, без дорог и связующих нитей? Может быть. Но неба не будет, если к нему не стремиться. Моря не будет, если ему будет не о чем шуметь.